Нужно понимать, что примерно 8 из 10 преследуемых, когда начинаются розыскные действия, попадает в местный аналог СИЗО и там может провести достаточно много времени, что тоже очень неприятно. В некоторых странах это ограничено – месяцем, двумя, но в некоторых может быть и 9 месяцев, или даже занимать несколько лет. Пока проходит вся эта процедура, пока между странами пересылаются запросы… Где-то есть на это ограничение времени, а где-то нет Есть частые случаи, когда человеку кажется, что вот у него есть ВНЖ, он выедет, например, на лечение, и переждет пока не уляжется всё. А в случае проблем заявит, что он и не знал, что на него есть розыск… Но это не работает, потому что ты не знал, а теперь знаешь, но уже поздно что-то предпринимать. Лучше, когда человек ведет активную защиту с самого начала.
Если человек обращается когда он уже проиграл все этапы в другой стране и уже есть все решения его выдавать… какие-то действия еще можно предпринять. В ЕСПЧ обратится за обеспечительными мерами и так далее, но шансы на успех уже стремятся к нулю. Иногда мы просто говорим: «извините, мы уже не сможем помочь». Иногда беремся, но вероятность успеха небольшая. Если же человек пока просто знает о факте предпринимаемых против него розыскных действий, то уже намного легче, когда он сам находится на свободе, может самостоятельно необходимые действия совершать – это уже намного расширяет нам возможности помочь. А если против человека и обвинение ещё не предъявлено, а он только свидетелем является, или конкуренты грозят дело завести через связи… То тут близко к ста процентам, что всё будет хорошо.
Основная часть наших клиентов русскоязычные, выходцы с постсоветского пространства – Россия, Казахстан, Средняя Азия и так далее. И в любой из этих стран, фактически, любую крупную сделку следствие может трактовать, как мошенничество. Причем даже если нет никаких пострадавших, а не только в тех случаях, когда есть спор между контрагентами и один против другого пытается что-то предпринять. Даже если все стороны говорят, что всё чисто, что это была прекрасная сделка, следствие все равно может это перекрутить и практически любую крупную сделку представить, как мошенничество. У бизнесменов есть активы, которые могут представлять интересы для различных групп, в том числе связанных с государством. Чиновников вы упоминали, это тоже часть, вторая по количеству, потому что возникают внутри власти конфликты интересов и начинаются друг против друга действия, в том числе с использованием уголовных обвинений.
Но нельзя сказать, что это проблема, касающаяся только бизнесменов, чиновников или богатых людей. Потому что любой, кто имеет непосредственное отношение к финансовым проводкам, материальным ценностям, а это практически любой бухгалтер или айтишник, который занимается платежами. Против них очень часто выдвигают обвинения просто для того, чтобы получить нужные показания на их руководство. Эти люди тоже страдают, находятся в группе риска и такие обращения к нам тоже попадают, когда человек был обычным сотрудником и попал под уголовное преследование.